Наблюдения специалиста: краткий очерк об участии в Международном фестивале добровольчества «Импульс Прикамья»
Определю свои позиции. 1. В области добровольчества я считаю себя специалистом: имею разнообразный опыт, в частности девять лет руковожу детской организацией, владею различными технологиями. 2. Никого и ни в чем не хочу обвинить. Стремлюсь побудить задуматься как о том, что происходит, так и о том, что мы (каждый на своем месте) делаем. 
Предыстория вопроса
Год назад мы, МТО «МиР», приняли участие в фестивале «Волонтер Прикамья – 2009». Редко у нас организуются столь интересные события – динамичные, захватывающие, впечатляющие. Взрослые о проблемах текущих подискутировали, дети с представителями разных организаций пообщались: образ современного добровольца и лидера строили, концерт и церемонию награждения смотрели, интервью у разных людей брали, дискуссионные площадки организовывали. В конце праздника все вместе шарики в небо запускали. В общем, впечатлениями делились и фотографии рассматривали еще пару месяцев спустя. Тогда фестиваль проводили волонтеры Молодежного «Мемориала». 
В этом году за дело подведения итогов деятельности Пермского добровольчества взялся «Вектор дружбы» (в прошлом году они делали городской фестиваль, до этого, годом раньше, проводили первый слет добровольцев Перми). Принимая участие в предыдущих подобных мероприятиях этой организации, я терзалась сомнениями идти или нет (наивно отмечу, что для меня руководство организацией волонтерство в прямом смысле, поэтому жаль тратить время попусту). Убедил меня отправиться на фестиваль один из активистов «Вектора дружбы». Я ему благодарна, поскольку теперь имею представление о тенденциях развития ситуации. 
Репортаж с пленума фестиваля
Ура, в 10.07 мне, пришедшей в 9.40, удалось зарегистрировать себя и своих участников. А еще грозились в зал не пустить! На мои негодующие возгласы один из организаторов отметил: «Вы, наверно, недостаточно активны». Хотелось возразить, что я просто панически очередей боюсь, да надо было в зал бежать. 
Мне всегда казалось, что судьба уберегла меня от заседаний и партийных съездов. Ан нет, в этот день у меня сложилось устойчивое ощущение своей причастности к старым советским традициям. Пленум с пафосным названием «Пермское молодежное добровольчество в системе российских и международных традиций» я отсидела с трудом. Не подумайте, что у меня не было мотивации. Я сотрудник общественной организации, руководитель детско-юношеской и добровольчество важная часть моей профессиональной деятельности, личной самореализации. Хотя некие тезисы зафиксировать удалось. 
Исследователь программы «Добровольцы ООН» Андрей Генералов (г. Москва) отметил, что в России нет законодательного регулирования деятельности добровольцев, поскольку отсутствует нормативно-правовая база и сама волонтеры зачастую не знают, что есть волонтерство. 
С этим долго спорил следующий докладчик - Бодренкова Галина (президент Российского центра развития добровольчества, г. Москва). Из ее доклада выяснилось, что есть у нас давно законодательная база, просто предыдущий докладчик, по ее мнению, не в курсе, поскольку «чаще бывает в ООН». Далее нашему вниманию была представлена презентация, по комментарию автора, составленная ночью (очевидно, время составления сего продукта имело значение, поскольку на секции история с ночной презентацией повторилась), повествующая о том, как активизировать потенциальных добровольцев – ресурс развития общества. 
Смотрю на соседей по залу. Вижу сонные замороченные лица, кто-то из взрослых откровенно дремлет. Неужели дети (а в зале в основном школьники, причем не самые старшие) способны так долго держать внимание? Зал занят своими делами, докладчик – своим, в президиуме идут какие-то обсуждения. 
Пожалуй, самым интересным, на мой взгляд, было выступление гостьи из Польши (г. Краков) Марии Брудник, координатора проектов Общества развития детской личности «Грааль». В докладе были отмечены основные тенденции развития современного добровольчества в Польше:
• Профессионализация (отход от подхода, когда отсутствие компетентности компенсируется наличием воли);
• Сетевая деятельность (объединение ресурсов);
• Изменение возрастной структуры в волонтерской среде (привлечение людей старшего, пенсионного возраста).
  Дмитрий Кальмай, начальник отдела молодежной политики министерства культуры, молодежной политики и массовых коммуникаций Пермского края, отметил, что «люди, занимающиеся добровольчеством порой себя не позиционируют в этом движении, поэтому нет возможности почерпнуть информацию». Что же сделало министерство? «Создали справочник, чтобы увидеть картинку (до этого ее и не было – уточнение Д.К.) есть ли добровольческие организации. Оказалось, что в крае около 200 организаций». Говоря о задачах министерства, Кальмай отметил, что к 2015 году должны 15% молодежи вовлечь. «Я думаю, что мы вместе справимся с этим» - отметил докладчик, напомнив мне фразу из горячо любимого фильма («Ну, мы ведь сделаем это?!»). Вообще доклад был интересным как по содержанию, так и по манере исполнения. Казалось, докладчик все время удивляется тому, о чем говорит. К примеру, сообщая, что в этом году на молодежную политику потрачено 10% от всего бюджета, то есть 4.000.000 руб. (не проверяла, поверим на слово), Дмитрий Викторович отметил, что «есть, конечно, двухдневные проекты, на которые тратятся значительно большие суммы». Оговорился? Не знаю, но зафиксировала с его слов. 
Более компетентным, судя по содержанию выступления, в теме о добровольческой деятельности оказался Евгений Хузин, председатель комитета по молодежной политике администрации г. Перми. Может потому, что сам в разных мероприятиях участвует. Отметив, что в добровольческой деятельности нет системности, в качестве ведущего тренда развития добровольчества в Перми, Евгений Хузин выделил «создание условий для системного функционирования детских и молодежных объединений в школах». 
Лично у меня эта перспектива вызывает много вполне обоснованных сомнений и опасений. Жаль, что поговорить об этом негде. В одном я уверенна на сто процентов – отчитаются школы красиво, а добровольчество дискредитируют окончательно. В то же время радует понимание Евгением Хузиным того, что строить добровольчество на конъюнктурой основе – не безопасно. А еще из этого доклада я узнала о трех направлениях деятельности пермских добровольцев. Оказывается, кроме экологических организаций и тех, кто оказывает социальную помощь, есть еще и молодежные правозащитные организации (да, именно во множественном числе! – М.Ч.). Я подумала, что чего-то в нашем городе не знаю. В кулуарах выяснила, что знаю о молодежных правозащитных организациях достаточно – кроме Молодежного «Мемориала» больше никого в этом сегменте нет. Зато если кому-нибудь придет идея школьные службы примирения наречь правозащитной организацией – множественное число станет уместным. 
А вот выступления генерального директора «Организации учащейся молодежи и детей Пермского края Вектор дружбы», Ольги Зубковой мы так и не услышали, поскольку времени ей для выступления не осталось. Жаль, потому что деятельность Пермского центра добровольчества – это как раз и есть та реальная практика, обсудить эффективность которой было бы интересно.  
  Так прошло почти два часа (10.15-12.05) работы фестиваля. Впереди нас ожидали кофе-брейк и работа секций. 
Хроника работы обучающей площадки «Механизмы системного развития и поддержки добровольчества»
Каждый раз, попадая на подобные мероприятия, убеждаюсь, что использовать некие здравые резоны при выборе секции бесполезно. Спросите, почему я отправилась именно на эту площадку? Разумные мои коллеги по организации умчались, вопреки первичной регистрации, на площадку, посвященную социальной рекламе. Они до сих пор с радостью рассказывают о секции, обсуждая то, что там происходило. Я же, помня о том, что я сотрудник Центра гражданского образования и прав человека, а не только руководитель маленькой (что, как я поняла на площадке, очень неправильно и даже плохо) детско-юношеской организации, устремилась туда, где решаются задачи масштабные и конкретные. 
О, как велико было мое разочарование и как глубоко чувство глобального противоречия, навсегда разделившего провинциалов и жителей столицы! Хотя, знаете, когда я в этом году работала в Москве на Международной книжной выставке-ярмарке на стенде «ООН и права человека» о своем провинциальном происхождении я не вспоминала. Вероятно, все-таки контекст имеет значение.
Началась работа обучающей площадки с представления участников, сопровождаемых комментариями ведущей Галины Бодренковой. Если перевести комментарии в тезис: малочисленность организации – очень плохо, потому что таким образом другие учащиеся лишаются права на участие в добровольческой деятельности. Участники секции сбивались и начинали оправдываться, что если в школе 200 человек учащиеся, а актив организации – человек 30, то остальные на мероприятия ходят и всегда могут делать больше, чем просто посещать мероприятия. 
Процесс знакомства занял 55 минут из полутора часов отведенных на работу секции! Далее следовала непосредственно обучающая часть – прогон слайд фильма (напомню, что за ночь созданного) с комментариями и громоздкими примерами о том, как замечательно все то, что представлялось ведущим секции, работает в неких районах. 
В качестве механизмов, заявленных в теме площадки, нашему вниманию была предложена модель Добровольческого Центра, функция которого заключается в налаживании связей, контактов со всеми организациями, где востребован волонтерский труд. То есть Центр - некий посредник, помогающий волонтерам самоопределиться среди разнообразных организаций и понять, где его труд будет востребован и уместен. Но взять или не взять того или иного, предложенного центром волонтера, решает сама организация. Важно отметить, что сам Центр никаких услуг кроме информирования об организациях и помощи волонтеру в самоопределении (сопровождающейся регистрацией данного волонтера в картотеке Центра, составлением анкеты добровольца, фиксацией его выбора) не оказывает. 
Для большей убедительности в эффективности работы такого Центра, госпожа Бодренкова привела пример, который я не поленилась записать и привожу вам, уважаемые читатели, как основание для размышления.
Итак, специалисты Центра Добровольчества работают следующим образом. К примеру, приходит в Центр бабушка (клиент), обеспокоенная наличием большой кучи мусора у нее во дворе. С бабушкой начинает работать специалист Центра, который организует ее обыграть данную проблему. После того, как проблему «проиграли» (предполагается, что старушка назвала в ходе игры тех, кто может решить эту проблему и как он может это сделать), сотрудники Центра созывают «разных людей и СМИ», которые решают эту проблему. Предполагается, что подобный алгоритм обучит бабушку как стать волонтером и самостоятельно решать разные проблемы.  
Поскольку нам не дали, несмотря на предпринимаемые нами усилия, задавать вопросы по ходу, ссылаясь на отсутствие времени (безвопросное обучение, очевидно, самое эффективное, поскольку создает у тренера ощущение комфорта и стопроцентной успешности), завешу их в данном тексте.
1. Не слишком ли затратно разводить такую бурную деятельность ради кучи мусора?
2. Каковы гарантии, что, усвоив сей метод, бабушка станет эффективно действующим волонтером? А вдруг она начнет эту «движуху» везде разыгрывать, отравляя жизнь окружающим, вместо решения социальных вопросов?
3. Где взять специалистов, которые обеспечат качественный процесс (проще говоря, выведут бабушку из игры, организуют полноценную рефлексию и проч.)? Имею в виду, что подобная игра с пожилым человеком может отразиться на его физическом и психическом состоянии. Кто ответит за манипулирование сознанием пожилого человека?! 
Было еще два интересных тезиса, не привести которые не могу.
В качестве одной из вариаций Центра Добровольчества в образовательных учреждениях, было представлено Молодежное добровольческое агентство, координатором которого выступает обученный человек – старшеклассник, студент, социальный педагог. Задача Агентства «заинтересовать ребят чем-то новеньким». Предлагает такой центр следующий выбор:
1. Принять участие в школьном мероприятии.
2. Принять участие в мероприятии местного сообщества.
3. А вот если ребенка не устраивает ни то и ни другое, «если он ничего не хочет, но у него есть идея», ему предлагается написать социальный проект. Таким образом, при данном Агентстве дети собирают свой портфель проектов.
И снова возникают неразрешенные вопросы:
1. Если собирать детей на внешкольные мероприятия будет Агентство, то чем же будут заниматься завучи организаторы и классные руководители? 
2. Возможен ли риск, что Агентство станет обслуживать администрацию образовательного учреждения, потеряв автономность? Вообще насколько можно быть автономным в современной школе? (подозреваю, что нельзя)
3. Если человек не имеет опыта участия в добровольческой деятельности (работы в проектах), то сможет ли он сам создать социальный проект?
В самом конце мастерской, так сказать под занавес, в сопровождении движения стульев и покидания зала некоторыми участниками, был представлен «метод служений». Не берусь судить о нем, поскольку точного представления не сложилось, но рассказывалось о методе так:
«Сидят на скучном уроке литературы ученики, а тут им учитель предлагает пойти в Агентство и начать решать проблемы бедности на деле». Или «мыли со студентами юристами окна в доме малютки. Ребята разглядывали малышей и проникались ненавистью к матерями, которые их бросили (сказано было с восторгом и блеском в глазах – М.Ч.). Но в ходе беседы студентам сказали, чтобы они применяли этот опыт в своей профессиональной деятельности, тогда пользы будет больше».  
Может у меня богатая фантазия, но если кто-то, получив столь весомый чувственный опыт, сильное эмоциональное потрясение в юности потом станет судьей, повлияет ли это на его профессиональные решения? Полагаю, что повлияет.
Закончилась обучающая площадка фразой: «Спасибо за внимание. Вы были очень послушными». Вот такое обучение, по-московски. Вообще мне эта площадка напомнила тренинги начала девяностых годов прошлого века. Тренер уверен, что несет истину в последней инстанции, при этом возможности задать вопрос нет и все попытки пресекаются. Уровень ораторского (актерского) мастерства посредственный, так что и эмоционального заражения не происходит. 
Страшно другое – должность у дамы привлекательная. А вдруг и наши, на все новенькое падкие, сии методики без осмысления и обсуждения на вооружение возьмут? С точки зрения чиновника удобно: кто-кто, а школы не 15% процентов прироста вовлеченной в добровольчество молодежи дадут, а столько, сколько с них потребуют. И отчитаются как всегда в лучшем виде.
Страшно? Еще как! Впрочем, судя по очереди в гардеробе, которую я выстояла, покидая праздник в 14.00, до официального конца «дожили» далеко не все.
Так и незаданные на фестивале вопросы или стоит ли учиться всему, чему нас готовы учить?
Вспоминая время, проведенное на фестивале «Импульс Прикамья», задаюсь вопросом: что же так меня смутило во всем, что я увидела?  
Смущает тональность, взятая докладчиками – мы научим вас как надо жить и работать. А кто сказал, что их опыт самый эффективный? Почему нельзя использовать свои практики, опыт, ресурсы?
 Я в принципе понимаю, что если чиновник из Министерства только узнал, что организации есть и их немало, то пока он с ними познакомится… Сколько времени уйдет?! А если еще и пост сменит, то все по новой начнется.  
Совсем не понятно, каково было место детей на этом фестивале? Взрослых «дядь» и «теть» послушать? Интересно, что именно поняли рядовые участники? 
Стоит ли тратить время, силы и средства на мероприятия преисполненные декларативности, ложного пафоса и морализаторского настроя?! Данный фестиваль – образец мероприятия, в котором не было места делу и волонтеру ПЕРМСКОГО края.

Мария Черемных - руководитель Молодежного творческого объединения «МиР»

(пунктуация автора сохранена)

К сведению - отчет о проведении фестиваля от Ольги Викторовны Зубковой, "Вектор дружбы"